— Все правильно сделал, — кивнул Ратьша. — Позади оставил кого?

— Само собой, — кивнул Матвей. — Две сотни легкокодоспешных на десятки разбитых. Верстах в трех-четырех позади идут.

— Понятно. Тогда я со своими тоже пойду вперед, посмотрю, что там и как.

— Я с тобой, — быстро подхватился Олег. — Воевода, к чему я тебе? — это уже походному воеводе Тимофею. — Мои бояре и без меня неплохо управляются.

Тимофей укоризненно покачал головой, потом досадливо махнул рукой.

— Ступай…

Олег сразу дал шпоры коню, боясь, видно, что воевода передумает. Давид и Роман посунулись, было, следом за братом, но Тимофей их сразу осадил.

— Куда!? Назад! Помните, что вы под моей рукой ходите и перед Великим князем я за вас в ответе. За мной езжайте!

Тимофей дернул узду и порысил следом за своими людьми. Князья нехотя развернули коней и поехали следом, с тоской оглядываясь на несущегося вскачь Олега. Не навоевались, покачал головой Ратислав и дал шпоры Гнедку. За ним двинулся Первуша и весь его десяток.

Уехали недалеко. Татары выметнулись из-за рощи раскинувшейся у подножия холма меньше чем в версте и понеслись навстречу, издавая какой-то каркающий боевой клич. Что-то вроде «кху-кху». Разворачивая Гнедка и пуская его вскачь, Ратислав еще подумал: рано татары выскочили, могли подпустить поближе и, если не стоптать, так побить стрелами. Будто нарочно вспугнули рязанский разъезд. Догоняли тоже, словно нехотя: коней особо не гнали. Число их Ратша оценил тысячи в две. Скакали около получаса, пока в дали не завиднелось рязанское войско. Увидев русичей, татары развернули коней и помчались прочь. Ратьша перевел Гнедка на рысь, давая отдышаться. Олег, скакавший все это время последним, видно, надеясь, что какой-нибудь особо резвый татарин подберется поближе и будет с кем переведаться в рукопашной, подъехал к нему стремя в стремя. Конь Олега заметно устал — в броне. Не пересел князь переяславский на легкого скакуна. Хорошо, что татары гнали их не в серьез, а то не ушел бы он от них. Ратьша попенял на себя — не досмотрел. На лице Олега было выражение досады — опять не добрался до врага, не напоил свой меч кровью.

— Так и будем бегать по степи, — проворчал он. — То мы за ними, то они за нами.

— Ничего, успеешь подраться, — утешил побратима Ратислав. — Может, даже еще сегодня.

Он глянул на небо. Солнце начало клониться к закату. Часа четыре светлого времени осталось. Дадут сегодня татары бой, или будут заманивать дальше в степь? К ним подскакала легкая Рязанская сотня, идущая впереди тяжелой конницы. Сотник легко поклонился князю и боярину. Спросил:

— Много татар за вами шло?

— Тыщи две, — ответил Ратислав.

— Опять ушли, боя не приняв, — подосадовал сотник.

На это Ратьша ничего не сказал. Потом спросил уже сам:

— Князь Юрий Ингоревич впереди идет?

— Да, — кивнул сотник. — В середке. Да вон, стяг его виден.

Ратьша кивнул и погнал коня к княжеской свите. Олег скакал чуть поотстав — конь его так толком и не отдышался. Великий князь с полусотней гридней и кучкой бояр ехал в пятистах саженях впереди тяжелой, построенной в линию тройных клиньев, панцирной конницы. Легкая конница шла на крыльях и впереди. Князь Юрий встретил их вопросом.

— Ну, далеко вражье войско?

— Не видели, — покачал головой Ратислав. — Шугнули нас.

— Близко они, — глянув на полуденный окоем, сказал князь Юрий. — Чую их.

Ноздри Юрия Ингоревича хищно раздулись. В глазах опять сверкнула ненависть.

— Пешцы далеко ли? — поинтересовался Ратьша.

— Нет, — оторвав глаза от заснеженной степи и глянув на воеводу степной стражи, ответил Великий князь. — Позади идут в паре верст.

— Уморились, должно?

— Ништо, — махнул рукой князь Юрий. — Бой начнется, им никуда не бежать, на месте стоять придется. Отдышатся.

Ратислав в сомнении покачал головой.

— Посыльный скачет от передовых сотен, — показал на всадника несущегося им навстречу кто-то из свиты.

— Должно, опять татары замаячили, — буркнул недовольно Олег Красный. — Опять в догонялки хотят поиграть.

— Поглядим, — пожал плечами Великий князь и выехал вперед.

Подскакавший гонец осадил коня перед Юрием, выдохнул:

— Татары впереди показались. Много.

— Далече? — спросил князь.

— Версты три. Из балки, через которую дорога на Онузлу проходит, выскочили. Сейчас в лаву разворачиваются.

— Хорошо, — в голосе Юрия Ингоревича слышался азарт охотника, увидевшего, наконец, долгожданную дичь. — Готовьте войско к бою! — Это уже воеводам свиты. Те метнулись по своим местам.

— Вы тоже к своим ступайте, — обратился князь Юрий к Олегу и Ратьше. — Твои, Олег, на правом крыле. Остатки твоих, Ратислав, там же. Готовьтесь. Чую, надоело татарве бегать по степи, решили, наконец, впрямую силами померяться.

Оба кивнули и погнали коней на правое крыло. Там Ратьша пересел на отдохнувшего Буяна и снова встал на острие тройного клина своих сакмогонов-панцирников, идущем в линии крайним справа. Олег то же занял место в строю своих гридней в соседнем клине. Ехали шагом. Впереди примерно в версте маячило несколько легкокодоспешных сотен. Справа растянулись в широкую лаву две с лишним тысячи плохо одоспешенных конных охотников и детских, которых тоже, скорее, можно было отнести к легкодоспешной коннице. На левом крыле их шло примерно столько же. Легкодоспешных предполагалось использовать в битве, как конных стрельцов, или против легкой конницы кочевников. Линию тройных клиньев составляли семь тысяч панцирной тяжеловооруженной конницы, растянувшихся в ширину больше чем на версту. Вместе с крыльями из легкокодоспешных Рязанское конное войско растянулось в ширину почти на две версты. Позади шла пехота с глубиной строя в десять рядов перегородив степь больше чем на версту.

Вскоре впереди замаячила черная полоса чужих всадников. Снега над ними почти не поднималось: видно, тоже двигались шагом. Степняки приближались. Уже стало можно прикинуть их количество — тысяч десять, не меньше. Скорее, больше. Может и все четырнадцать. Это тех, что шли прямо на рязанцев. И еще тысячи по три-четыре маячило справа и слева от основного войска степняков верстах в двух от его крыльев. Похоже, татары решили взяться за русичей всерьез.

Пусть четырнадцать, или даже пятнадцать тысяч идет встреч, рассуждал Ратша, еще тысяч шесть, пусть восемь на крыльях. Двадцать с небольшим получается. Где-то еще пятьдесят тысяч прячется. Ратислав привстал в стременах, осматриваясь по сторонам. Нет, больше степняков не видать. Правда, татары, те, что двигались на крыльях степного войска, ускорили ход коней и стали охватывать русское войско с боков. Но с этими должны справиться свои легкокодоспешные, идущие справа и слева.

Татары, идущие встреч, приближались. До них уже осталось меньше версты. Те, что